Мнимые сделки в банкротстве.

Давность по мнимым сделкам и давность по подозрительным и предпочтительным сделкам должна считаться одинаково и начинать свое течение по одному принципу. Именно так решил Верховый Суд, в рамках процесса банкротства общества «Нефтебаза «Красный Яр» (дело № А45-7621/2015).

Фабула дела.

В феврале 2015 года «Красный Яр» и общество «Миком» заключили договор поставки нефтепродуктов. В мае 2015 года «Красный Яр» признали банкротом. Конкурсный управляющий в июле 2018 года обратился с требованием о признании мнимым договора с обществом «Миком». Он настаивал на том, что «Красный Яр» совершил эту сделку лишь для искусственного создания задолженности перед «Микомом».

Суд первой инстанции.

Однозначно решил, что в данном деле стоит применить годичный срок исковой давности. Управляющий его не пропустил, так как давность начала свое течение в октябре 2017 года, когда кредиторы обязали управляющего дать заключение о наличии признаков фиктивного и преднамеренного банкротства.

Апелляция и кассация.

Эти инстанции посчитали, что исковая давность пропущена, и отказали в удовлетворении требования. Срок начал течение не в момент проведения собрания кредиторов, а в момент утверждения управляющего (то есть в июле 2016 года). Суды также приняли во внимание, что требование «Микома» было включено в реестр в декабре 2015 года, поэтому управляющий никак не мог узнать о нарушении права только в октябре 2017 года.

Верховный Суд.

Высшая инстанция не согласилась со всеми судами. Во-первых, ВС обратил внимание нижестоящих судов на то, что к мнимым и ничтожным сделкам подлежит применению трехлетний срок давности — об этом прямо сказано в ст. 181 ГК РФ. В данном же деле управляющий призывал констатировать мнимость спорного договора, и суд первой инстанции установил, что сделка действительно не породила правовых последствий, что однозначно свидетельствует о ее мнимости. Во-вторых, трехлетний срок исковой давности должен начинать свое течение в момент, когда о спорной сделке должен был узнать управляющий, а не с момента совершения этой сделки.

Так как нижестоящие суды неверно определили момент начала срока давности, ВС направил дело на новое рассмотрение.

Выводы.

Оспаривание мнимой сделки банкрота отличается от оспаривания мнимой сделки в обычной ситуации. В первом случае опасность совершения такой сделки заключается не в том, что стороны заключили мнимый договор, а в том, что такая мнимая сделка искусственно увеличила задолженность банкрота перед кредиторами. Именно на устранение этих последствий и направлено аннулирование сделки управляющим.

Конкурсный управляющий, оспаривающий сделки, действует не в интересах должника, а в интересах кредиторов.

Исковая давность по требованию о признании мнимой сделки, совершенной должником — банкротом, должна считаться с момента, когда о ней узнал управляющий банкрота, а не с момента ее совершения.